alternative crossover
Сообщений 21 страница 22 из 22
Поделиться212025-12-12 19:51:56
заявка от rhaena targaryen
ALICENT HIGHTOWER ✷ house of the dragon


|
Взращенная в духе Старой Веры и воспитанная в лучших традициях истинной леди — в её мире всё и вся было подчинено строгим правилам и неписанным законам, которые необходимо блюсти для того, чтобы не оступиться и не соскользнуть в пропасть. Дочь могущественного Отто Хайтауэра, десницы и второго человека в государстве, Алисента с детства вращалась средь стен Красного замка, как вращалась средь самых знатных людей и тех интриг, что всегда незримо где-то присутствовали. Но подозревала ли юная девочка, что однажды частью интриг суждено будет стать и ей? Будучи заложницей амбиций собственного отца, леди Хайтауэр — становится второй женой короля Визериса I, а за сим утрачивает былую связь с принцессой Рейнирой, дружба с которой резко даёт трещину и разбивается о скалы суровой реальности. Алисента — королева и мать четверых детей. Подпитываемая речами и помыслами отца, со временем она и сама приходит к тому, что её сыновьям не выжить, в случае воцарения Рейниры. И в день, когда Алисента надела платье цвета насыщенного изумруда, она сказала, что «отныне на своей стороне и назад не отступит» - не вслух, но своим жестом, что был краше любых слов. Холодная война между ней и принцессой — была неизбежна. Но никто из них не думал, что когда-нибудь эта война из холодной фазы перейдёт в горячую, как пламя, что изрыгают драконы по команде «dracarys!» Её взгляд давно не подобен лани и былой блеск утратил, ибо на дне зрачков её читается лишь боль женщины, которая никогда не являлась полноправной хозяйкой своей судьбы. Сначала она принадлежала отцу, которого, в силу строгого воспитания, даже при желании не могла себе позволить ослушаться; потом мужу, которого, быть может, искренне пыталась полюбить, но тот всегда и во всём был на стороне Рейниры, потакая и угождая лишь ей одной; а теперь сыновьям, коих в муках рожала и просто ни может не ощущать своей ответственности за их судьбы, ведь она есть та, что впустила их в этот мир. Алисента — лицо партии «Зелёных» и королева, но теперь уже вдовствующая. Она есть та, что выстроила вокруг себя ореол благочестия, словно щиты из валирийской стали, дабы никто не смог пробить её незримую броню, за которой скрывается... Усталость? Вот только времени на отдых у неё нет, ибо всякая передышка может обойтись в цену несоизмеримо дорогую, особенно в сложившихся условиях, когда всё и вся стоит у опасной грани. Но ведь Алисенту с детства учили не отступать — да, всего лишь от правил этикета и поведения благородной леди, дабы не потерять лицо в чужих глазах, но настали времена принципиально иные и отныне её выдержка в нечто иное переросла — теперь она не отступит потому, что у неё нет права на то, чтобы сдаться. И она, изо всех тех внутренних ресурсов, которые ещё в своей душе находит — н е_с д а е т с я.
Нет ничего удивительного в том, что представительница фракции «Чёрных» составила заявку и очень ждёт ту, что является лицом «Зелёных» , если знать об идеях на игру и т. д. За точку отсчёта взято убийство Кровью и Сыром одного из сыновей Хелейны с последующей казнью всех крысоловов, так что да — Люцерис убит и малыш Джейхейрис тоже, потери по обе стороны, ни одна из которых не намерена с этим мириться. Но в качестве сюжетного твиста мы решили сделать Рейну пленницей в Королевской Гавани, поскольку она — очень ценная фигура. Как дочь принца Деймона и внучка главы дома Веларион, в руках «Зелёных» она может стать прекрасным рычагом давления на фракцию «Чёрных» — хотя бы ту же морскую блокаду, устроенную Корлисом, можно попытаться отменить через угрозы жизни Рейны, пленение коей так же являет собой лишение «Чёрных» потенциальной боевой единицы (по сути, она только-только оседлала дракона на Драконьем камне, который в первый же полёт завёз её туда, куда нужно было меньше всего и... бросил, Какова может быть роль Алисенты? А вот здесь и начинается самое интересное! Безусловно, как взрослая и опытная женщина, она явно понимает, к чему неизбежно приведёт нахождение Рейны в замке, ибо у Таргариенов генетически заложена тяга к родственникам, а у её второго сына ещё и особое отношение к кузине (у нас с принцем сформировался очень хороший бэкграунд, пусть меж нами и будет стоять гибель Люцериса) — а посему здесь вдовствующей королеве немаловажно будет... кхм, контролировать процесс в том плане, что когда дело до крови на простыне дойдёт, Рейну нужно будет угощать лунным чаем, дабы не случились внебрачные сюрпризы. И исходя из всего этого между Алисентой и Рейной можно наиграть много чего интересного, выстраивая их взаимоотношения, которые, однозначно — не видятся мне отрицательными. Я даже не исключаю факта, что девушка может начать своеобразно тянуться к ней, как тянулась к Рейнире, ведь дочери Деймона рано лишились матери и именно Рей особенно остро переживала эту утрату, в связи с чем, в каждой женщине из своего ближайшего окружения — она подсознательно ищет какой-то отклик тепла и заботы, а Алисента с противозачаточным чаем в руках уже являет собой заботливую фигуру, поскольку и самой Рейне не охота становиться матерью бастардов. В общем и целом, здесь мысли двух прекрасных дам — сойдутся, а это уже есть залог неплохих отношений. Какой образ Алисенты вам более по душе, — сериальный или книжный, — решать только вам, как и определение её мотивации (единственное пожелание — не делайте с вдовствующей королевой то, что с ней сделали в 8 серии 2-го сезона, ибо я категорически отказываюсь верить в то, что мать способна буквально «продать» своих детей вражеской стороне). Если вы знакомы лишь с экранизацией — это не проблема, поскольку мы предпочитаем микс сериала и книг, да и вики 7kingdom, которая содержит в себе книжную информацию, для восполнения некоторых пробелов, будет вполне достаточно. Главное — желание играть и развивать персонажа. Ведь Алисента такая противоречивая героиня — далеко не святая, но и положительных качеств не лишена. Она не является однозначным злом или добром, ведя борьбу за то, что для себя считает правым делом — как и все в Танце Драконов, что обещает похоронить под пеплом всё и вся. Посты я пишу в районе 3-6к (но иногда меня может занести); мне одинаково удобны строчная и заглавная буквы — легко подстроюсь под ваш стиль; птица-тройка — сугубо на личное усмотрение; динамика оговариваема, но в целом я очень терпелива к любым задержкам и никогда не подгоняю своих соигроков по постам. Опять же, главное - желание играть, а ещё не пропадать без предупреждения и не брать роль на месяц, поскольку Алисента, в контексте всего изложенного, очень важна для игры, коей будет обеспечена. Ждём прекрасную green queen |
Миролюбивая и враждебно никогда ни к кому не настроенная без причины, Рейну всякий раз незримыми цепями сковывало внутренне напряжение, когда она становилась непосредственной свидетельницей какого-либо конфликта. Обычно, людям весело наблюдать за драками и похожими зрелищами, но только не ей - ей это претит, а душа отвергает. В такие моменты юная особа изнутри закрывается и всем существом своим скрыться желает, лишь бы подальше от очага негатива быть, который каждый раз по ней неприятно бьёт и из колеи выводит. И вот уж о чём представительница двух валирийских домов не думала, так это о том, что сегодняшний вечер чем-то не шибко хорошим обернётся в итоге. Ведь именно сегодня за одним столом собрались все стороны его семейства, которые король ненадолго объединил, а Рейнира и Алисента даже благодатные тосты друг за друга подняли, что явилось предвестником вечера, обещающим стать если не тёплым, то мирным уж точно.
Но мир - хрупок.
В тот момент, когда стража вынесла Его Величество, то едва ли кто из его многочисленных родственников мог знать, что Визерис, сам не ведая того - с собой унёс кое-что непреодолимо важное и такое необходимое, хотя бы сегодня. Мир - тот самый, который ему удалось сотворить за столом, усадив всех тех, кем дорожит в своей жизни; тот самый, который иногда бывает нужнее воздуха в лёгких; тот самый, который на деле оказывается столь же хрупок, как кромка льда, потому что падая наземь - осыпается на кучу острых осколков и тает, ускользая каплями в небытие. Подозревал ли король, что с его уходом испарится вся та незримая магия, ставшая сегодня ниточкой меж всеми присутствующими? Подозревал ли, что его уход опять разрушит столь глубоко желанный мир? Знал ли, что никто из его родни не намерен забывать и просто так с рук спускать все обиды?
А ведь всё могло бы действительно быть хорошо, если бы не подкативший смешок к горлу Люцериса в тот момент, когда на стол подали зажаренного поросёнка прямо перед сидящим напротив Эймондом. Да, девушка слышала от своего наречённого и от Джейса ту историю из детства про "розовый ужас", которая явно казалась им забавной, но не Рейне, которой с её сестрой уже по четырнадцать, а драконов у них нет по-прежнему. И сейчас, очевидно, Люку как раз и вспомнилась сия история, однако это ни могло служить оправданием тому, что смеяться он начал глядя на человека, которого покалечил когда-то. Это юношу в глазах его невесты не красило настолько, что та уже было всерьёз собиралась с силой наступить ему хорошенько на ногу, чтоб прям со стула подскочил от боли и от смеха следа не осталось. Но едва Рейна хотела совершить задуманное, как второй сын короля опередил ход её мыслей и, с явной злостью стукнув рукой по столу, встал и поднял тост, приковав к себе взоры всех окружающих.
Вечер испорчен был безвозвратно.
Если бы не Деймон, то дело бы дошло до драки, но к всеобщему счастью, всё обошлось без последствий. Разве что, все постепенно начали расходиться, но раньше всех из залы удалилась младшая из сестёр-близняшек, которая до этого взглядом проводила Эймонда и, наконец, поняла, что теперь то полна решимости завязать с ним хоть какое-то общение. Честно говоря, но он вызывал у юной леди неподдельно живой интерес, потому как в глубине души он её... восхищал? Как человек, не испугавшийся посмотреть в глаза смерти, когда приручал самого большого из ныне живущих драконов и тот, кто явно научился жить со своим пожизненным увечьем, о чём Таргариен могла судить из наблюдений за тем, сколь умел он в обращении с мечом. Всё это говорило об отваге и той внутренней силе, которую в себе Рейна не чувствует и оттого всегда подсознательно тянется к тем, в ком её явственно чувствует всеми фибрами. Ну и, чего греха таить, несмотря на повязку и ярко-выраженный шрам, Эймонд показался Рейне привлекательным молодым человеком. А что в этом такого? Да, она обручена с другим и понимает это, но ничего с собой поделать не может. К тому же, в первую очередь, ей охота найти принца с целью принести извинения за неподобающее поведение Люцериса и... да, вот он, долгожданный повод начать общение. Ещё и какой! С положительной стороны Рейну показывающий, как особу наблюдательную и не глупую.
Так, бродя по тускло освещённым коридорам Красного замка, который за неделю с небольшим Таргариен удалось относительно неплохо изучить, девушка то и дело оборачивалась по сторонам. Не очень хотелось наткнуться на кого-то из ближайших родственников, кроме Эймонда, разумеется. Что ж, в конечном итоге Рейна таки заметила его. Он стоял спиной, но спутать его очертания с кем-либо было невозможно, даже вдалеке, как сейчас. Длинный и вытянутый коридор предстал взгляду фиалковых глаз Рейны, который вёл прямо к одному из балконов, предназначенных для возможности просто подышать свежим воздухом здешним слугам, что не имели покои с прекрасными видами на море или окрестности Королевской Гавани.
Волнение. Лёгкое, но хорошо ощутимое.
Презрев свою робость, да вобрав побольше воздуха грудью, представительница двух валирийских домов, слегка поправив рукава своего голубого платья в районе плеч, неспешной и мягкой поступью направилась прямо к тому, с кем так отчаянно искала встречи. Чувствовала то, как с каждым пройденным шагом, сердце начинает биться всё сильнее и оттого дыхание перехватывало невольно, но Таргариен не прекращала себя успокаивать мысленно и это помогало. Уж что, а с самообладанием проблем не испытывала и всегда могла саму себя в руки взять, не игнорируя глас рассудка. Правда, сейчас юной особой двигал явно не только разум, а те чувства, которые у неё вызывает второй из сыновей Визериса и которые тянут её к нему магнитом.
- Я.., - начала Рейна, которая немного замялась, стоя в нескольких метрах от наездника драконицы своей покойной матери, - ...прошу прощения, если потревожила, но я здесь для того, чтобы принести свои извинения за неподобающее поведение своего жениха, - теперь её тон звучал куда увереннее, а глаза таки поднялись и посмотрели на парня, - Я видела, как он начал смеяться и считаю, что это было некрасиво - по меньшей мере, и скверно- по большей. - и это была правда чистой воды.
Поделиться222025-12-21 19:36:41
заявка от phainon
>>> операция 01
сам игрок неспешный и от других дикой скорости не жду, пишу в среднем от 2-3к и по нарастающей в зависимости от ситуации. помимо своих идей, хочется послушать и твои. заявка не в пару, просто жду любимую пАдруЩку |
Мидей оказывается удивительно хорошим слушателем — или, возможно, просто терпеливым спутником. Но Фаенон всё равно чувствует, что за суровой невозмутимостью золотого взгляда прячется тихий, но подлинный интерес. Он замечает, как тот принимает угощение — без колебаний, почти с лёгкой охотой — и это вдохновляет его задержаться на рынке подольше. Фаенон водит Мидея от одного прилавка к другому, представляя его торговцам — с улыбкой, с гордостью, будто открывает для них не просто союзника, а дорогого друга.
Конечно, узнавая в его спутнике царя Кремноса, местные реагируют неоднозначно — кто с почтительным молчанием, кто с тревожным косым взглядом. Но Фаенон верит, что со временем это переменится.
— А это гирос, попробуй, — как только лавочник протягивает завернутое в питу мясо с соусом и картофелем, Фаенон протягивает кулек Мидею, с предвкушением наблюдая за тем, как он делает первый укус.
— После тренировки — лучшее, что можно придумать. Особенно, если его готовит Гелидор, — добавляет Фаенон с оттенком шутливого превосходства, хотя скорее от этой похвалы пухнет довольство своей стряпней лавочника за его спиной.
Он ведёт его дальше — мимо лавок с тканями и специями, мимо бочек с солёной рыбой, к антикварной лавке Сокровища времен, но Теодороса, увы, нет на месте — лавка заперта, а дверях колышется красноречивая записка. Фаенон разочарован — хотя и ненадолго. Он уводит Мидея подальше, добывает им по дороге еще дымящиеся коулоури у пекарной и продолжает рассказ о Теодоросе и его замечательных антикварных находках — выходит куда более лично, как если бы он доверял Мидею, зная его уж точно больше, чем пару недель.
— Знаешь, наверное, именно он первым по-настоящему заметил меня, — говорит он, кроша хлеб в пальцах. — Дал мне работу, когда я только добрался до Охемы. Тогда всё казалось чужим.
Он ненадолго замолкает, словно пытаясь услышать, не слишком ли много говорит. Не утомляет ли. Но, глянув на Мидея, не замечает ни раздражения, ни скуки. И всё же — пора передохнуть от этой насыщенной прогулки.
— Пойдём. Покажу тебе одно место, — бросает он, весело ускоряя шаг, и вскоре они уже сворачивают к неприметной лестнице у перекрёстка. Пара пролетов выводят прямо на крыши Мраморной ярмарки, которые уже давно смирились, что стали еще одной прогулочной дорогой для охемцев, обросшись деревянными мостиками и приглашающими развалиться на них покрывалами. Пока внизу шумят торговцы, спорят горожане и поют менестрели, здесь наверху — только ветер да небо. Они обходят пару влюблённых, тихо переговаривающихся в тени навеса, и компанию подростков, греющихся на солнце, которым праздно нет дела до них.
— Осторожно. Черепица тут местами хрупкая, — предупреждает он, вспоминая пару случаев, когда уверенность стоила ему падения.
Фаенон ведет Мидея к не самому простому месту, но зато всегда уединенному. Именно у покатой, переходящей в ровную вершину колонны возвышенности, он наконец останавливается и завороженно, как в первый раз оглядывает тянущиеся к небу пики Охемы. Сквозь небесную дымку величественно возвышается Предрассветная вершина, а за ней сам Кефал, держащий на себе сияющий Мехагелиос — если подумать, то Фаенон до сих пор не может до конца осознать, что из далекой Элизии Эйдес он добрался до того самого места, где может собственными глазами видеть титана и свет, что дает надежду всему Амфореусу. Думает ли так же Мидей?
Он оборачивается, и в улыбке его — всё то же: лёгкость, неунывающая и неприступная тяжестям.
— Как тебе?

























































